...Наш ответ Америке.

Первая часть цикла заканчивалась физической смертью главного героя, но в «Карателе» выясняется, что он умер... «не совсем». Ахмет оказывается в некоем странном месте, похожем то ли на католическое чистилище, то ли на некий «временной карман», где происходят удивительные вещи. Одним словом, Ахметзянов превращается в нелюдь, привидение, имеющее кое-какие незавершенные дела на земле. Эти-то делишки он и отправляется утрясать в родном городе Тридцатке.

Несмотря на долю мистического антуража, общая тональность повествования не изменилась. Мы возвращаемся в постапокалиптический мир, куда явился Мститель, карающий ангел смерти, в руках которого вместо огненного меча зажат огромный кухонный разделочный нож. Одна за другой ложатся на алтарь жертвы в память разрушенного Отечества, погубленных Идеалов, растоптанной Мечты. Завороженно следя за этой кровавой круговертью и бесконечным ритуалом, ловишь себя на невольном желании если не оправдать, то, по крайней мере, понять творимый Ахмедом беспредел. Действительно, есть за что карать наглых чужаков, растоптавших великую страну. И, как бы принимая жертвы, Небо отзывается тем, что гибнет заокеанская сверхдержава, возомнившая себя вправе распоряжаться судьбами всего мира, окончательно и бесповоротно низвергнут доллар, которому молилось две трети человечества, а среди руин Тридцатки возрождается жизнь.

Пронзительный финал «Карателя» отчасти напоминает концовку романа Дюма «Граф Монте-Кристо». Душа, напоенная местью, вдруг осознает, что все эти барахтанья ничтожны перед ликом Вечности. Растворение в ней, окончательный Уход в небытие (или инобытие?) воспринимается героем с облегчением, как избавление от «глупой и бесполезной жизни».

Итог: редкий случай, когда продолжение ничуть не уступает первой книге. Чтение романа, несмотря на обилие ненормативной лексики и жутких натуралистических сцен, не порождает отторжения, а очищает душу, вызывая катарсис.